Н.Леонов. «Впервые в Алай. Путешествие А.П.Федченко в 1871 году»

Вскоре за яйлау дорога сделалась такой крутой, что пришлось всем сойти с лошадей и двигаться пешком.

Навстречу попались таджики с ишаками, навьюченными арчой.

Откуда?

Из Воруха.

Поодаль, на склоне горы, несколько таджиков рубили арчу.

— Вот видите! — сказал Федченко джигитам. — Сами постоянно ездят в горы за дровами, а признаться в этом не хотели.

Джигиты переглянулись — знаем, мол, почему так говорили таджики!

Подъем на гору оказался трудным, но зато с перевала вид открылся широкий. Путники добрались до высоты 3500 метров. Арчи вокруг уже не было. Прямо перед ними высился снежный массив Хотур-Тау, а за ним подымалось несколько еще более высоких снеговых пиков. У ног путников лежала глубокая долина. На дне ее серела полоса.

— Что это? Сухое русло?

— Нет, это река, — ответил Хасан.

До реки по прямой вниз было метров пятьсот. Предстоял нелегкий спуск к реке.

— Здесь нельзя спуститься, тюря! — завопили джигиты.

— Да тут и дороги-то нет! — кричал ишакчи. — Спустишься туда — обратно не подымешься!

— Скажите же им, что дорога есть, — просил Федченко Хасана.

Но и Хасан стал упорно отмалчиваться. Он, видимо, не хотел портить отношений с кокандскими джигитами.

Федченко не мог примириться с сопротивлением джигитов и согласиться с погонщиком лошадей — это означало, что русский «тюря» легко может отказаться от своих намерений. Имеет ли смысл спускаться в долину, покажет будущее, но отказаться от своих требований было бы непростительно.

— Едем! — приказал Федченко.

Ишакчи закричал, что на таком крутом спуске его лошади могут сорваться и разбиться.

— За каждую погибшую лошадь я заплачу. Оцените ваших лошадей.

— Которую? — спросил ишакчи.

— Всех. Я буду записывать.

Федченко вынул записную книжку. Ишакчи перебирал своих лошадей одну за другой и называл цены. Цены эти были настолько высокими, что Федченко впоследствии удивлялся, как ишакчи на-