Н.Леонов. «Впервые в Алай. Путешествие А.П.Федченко в 1871 году»

страны, в которых еще никто из европейцев никогда не был, в пределы которых еще никого из неверных никогда не пускали?»

Раздумывая так, Федченко старался получше разглядеть приемную хана. Название комнаты «золотая» («зарря») явно преувеличивало роскошь отделки: лишь на потолке кое-где виднелась позолота. В общем же комната имела довольно скромный вид. Два окна выходили во двор.

Поодаль от хана, вдоль стен, прямо на полу сидели трое знатных кокандцев в мундирах, украшенных какими-то большими бляхами, мало похожими на медали.

Повелитель Коканда был одет в шелковый халат. На голове у него белела чалма. Лицо имело свежий вид. Это был довольно полный мужчина лет сорока.

Стараясь угадать, какое впечатление произвело письмо, Федченко не отрываясь следил за выражением лица хана. Но лицо хана оставалось невозмутимым, оно ничего не выражало.

— Якши! (Хорошо!) — сказал хан.

Затем он слегка наклонил голову. Это означало: прием окончен.

Федченко и переводчика тотчас пригласили последовать в одну из внутренних комнат дворца, на том дворе, где задержали препаратора и Байтурсуна. Им предложили угощение. Покуда их угощали, мехтер успел прочесть письмо — оно все-таки попало в руки мехтера. Он прочел, но ничего не сказал. Да это и было понятно — мехтер не успел получить прямых указаний от хана.

После угощения принесли подарки — халаты. На Федченко надели парчовый халат, похожий на церковную ризу. Затем мехтер предложил гостям пройти с ним и осмотреть несколько комнат ханского дворца. Очевидно, ему хотелось похвалиться их отделкой. В одной из комнат гости заметили в углу круглый стол, стулья, диванчик. Но вся эта мебель была сдвинута в угол — очевидно, этой мебелью никто не умел, да и не думал пользоваться.

Одна из комнат оказалась тройным залом. В стене направо была сделана ниша, а ниже лежала большая бархатная подушка, украшенная бляхами и пряжками с цветными камнями, вероятно поддельными. «Уж больно они велики, эти камни, для настоящих самоцветов!» подумал Федченко.

Когда Федченко остался наедине только с мехтером и переводчиком, он обратился к мехтеру с вопросом:

— Скажите, почтеннейший, что ответил высокостепенный хан?

— Вы же слышали: его величество изволил сказать «якши».