Н.Леонов. «Впервые в Алай. Путешествие А.П.Федченко в 1871 году»

Рассказы Нур-Магомета

Немало интересного об Алае удалось узнать Федченко в те дни от почтенного киргиза Нур-Магомета.

В странствиях своих по Средней Азии Федченко встречал немало людей среди местного населения, которые были ему симпатичны. Но особенно запомнился бывший шахризябский бек Джура-бий. Нур-Магомет наружностью своей напоминал Федченко Джура-бия. — Как было бы хорошо, если бы наш новый знакомец и по своим внутренним качествам походил на Джура-бия! — сказал жене Алексей Павлович.

Вначале Нур-Магомет был очень осторожен с гостем, а затем поведал ему много интересного о Каратегине и Алае.

Алай представлял собой, по его словам, длинную (километров до шестидесяти) равнину, лежащую между двух горных цепей — Алайской и Заалайской. Гребни этих горных хребтов отстоят друг от друга на 50—60 километров, ширина же ровного места долины доходит лишь местами до 30 километров. Верхний край Алайской долины постепенно подымается настолько заметно, что до гребня не встречается резких подъемов.

У дараутской крепости Алай — широкая долина, а километрах в пятидесяти выше к востоку — плоскогорье. Киргизы верхнюю часть Алайской долины называют Баш-Алай («голова Алая»).

Ширина долины скрадывается тем, что проходящий на юге хребет с его снеговыми громадами кажется выпирающим вперед. Хребет этот прорезает глубокое и длинное ущелье Алтынин-дара. По словам киргизов, путь по этому ущелью занимает у пешего два дня, у конного — три.

Действительно, дорога по этому ущелью трудна: объезды так велики, что пешеход легко обгоняет всадника.

— В ущелье Алтынин-дара киргизы добывают соль, — рассказывал Нур-Магомет.—Соль эту потребляют алайские киргизы, а частично вывозят даже в Фергану. Соль эта имеет какую-то нерастворимую примесь. Поэтому употребляют ее в пищу не в порошке, а в виде раствора. Нерастворимая примесь оседает на дно, в раствор сливают, а осадок выбрасывают... На востоке нет длинных ущелий. Там находится перевал Кзыл-Арт.

За хребтом, открытым Федченко, так и закрепилось название: «Заалайский». Гребень этого хребта и верхние склоны покрыты обширными снеговыми полями. За неделю, которую Федченко провел в разгаре лета у подножия Заалайского хребта, он мог убедиться,